меню
Дагистанлы Мустафа |
День рождения:
11.03.1931
Биография:
В Турции всегда была популярна борьба. Её расцвет как спортивной дисциплины в этой стране пришелся на 1950-е годы, когда турецкие борцы вольного стиля диктовали моду на международной арене, завоевывая львиную долю наград на всех самых престижных состязаниях. Тогда-то мир ...
В Турции всегда была популярна борьба. Её расцвет как спортивной дисциплины в этой стране пришелся на 1950-е годы, когда турецкие борцы вольного стиля диктовали моду на международной арене, завоевывая львиную долю наград на всех самых престижных состязаниях. Тогда-то мир узнал имя искусного пехлевана Мустафы Дагистанлы, которого без всяких оговорок можно назвать «непобедимым». Ни разу не познавший горечи поражений, он дважды побеждал на Олимпийских играх, и трижды был вне конкуренции на чемпионатах мира.
— Мои предки происходят из селения Гонода Гунибского района, — начал свой рассказ легендарный борец. — Мой дед Мустафа был в хадже в одно время с имамом Шамилем. Вернувшись из паломничества в Гонода, он женился и сразу же отправился в Турцию. Семейная легенда гласит, что имам Шамиль, откликнувшись на просьбу о помощи Турции, которая в то время вела многочисленные войны, обратился с призывом к своим землякам. Многие дагестанцы последовали призыву имама, и в их числе мой дед. Он погиб в одной из арабских стран, воюя за Османскую империю.
К сожалению, я немного знаю о своих дагестанских предках. О них бы мог многое рассказать отец, но он рано умер, в 41 год, когда мне было девять лет. Моего отца звали Мехмет, он скончался от воспаления легких, сильно простудившись во время охоты. Рассказывают, что отец подстрелил тура, и когда с добычей возвращался домой, упал в холодную речку. После этого он прожил девять дней. Матери пришлось одной поднимать шестерых детей. У меня были четыре старшие сестры и младший брат Джамаль. К сожалению, все они уже умерли.
Мы жили в городе Самсун, куда эмигрировал мои дед и бабушка. По приезде в Турцию они взяли фамилию Дагистанлы. (Обычно дагестанцам, эмигрировавшим в мусульманские страны, приходилось брать новые фамилии, соответствовавшие строю местных языков. Часто в новоприобретенных фамилиях эмигрантов, стремившихся сохранить свою самоидентификацию, содержатся названия местности, откуда происходят их предки, или национальность, к которой они принадлежат. — Прим. Авт.).
Сейчас я живу в Стамбуле, но большая часть моей жизни прошла в Самсуне, где я появился на свет 11 марта 1931 года.
— Там и началась ваша карьера борца?
— Не совсем так. Живя в Самсуне, я и не помышлял о спортивной карьере, хотя успешно выступал на соревнованиях по национальной борьбе — каракучак. Борцом стал, когда пошел в армию. Это было в 1951 году. Так получилось, что моя воинская служба проходила в спортзале, где я тренировался под руководством легендарного наставника Яшара Догу, который тогда возглавлял сборную Турции. Пользуясь своим авторитетом и влиянием, он добился у армейского начальства, чтобы мне предоставили возможность заниматься борьбой. Яшар Догу заприметил меня на чемпионате Стамбула — моих первых соревнованиях по вольной борьбе, на которых я представлял турецкую армию. Я тогда совершенно не знал правил, но тем не менее занял первое место. В том же году я стал чемпионом Турции, причем в одном из поединков победил олимпийского чемпиона 1948 года в весе до 57 кг Насуха Акара. Признав мое превосходство, Акар тогда сказал: У этого парня в ближайшие 15 лет никто не сможет выиграть». Он не ошибся, я действительно ни разу не познал горечи поражений, но только моя карьера длилась не 15 лет, а десять.
— Но на чемпионате мира 1958 года в Софии вы были вторым призером.
— Должен сказать, что я участвовал в четырех чемпионатах мира. Когда начиналась моя карьера, эти соревнования проводились раз в два года. Трижды я их выигрывал, а в Софии стал серебряным призером. Чемпионом тогда стал представитель СССР Норик Мушегян. Но я ему не проиграл. Перед схваткой с ним тренер мне сказал, что я буду бороться с итальянцем. Это меня несколько расслабило, я позволил себе выпить холодной воды и решил вздремнуть. Когда проснулся, почувствовал, что свело мышцы руки. Говорят, такое случается, когда выпьешь холодную воду. Но даже в таком состоянии я бы справился с Мушегяном, но он всю схватку бегал от меня по ковру. В итоге — ничья. При определении чемпиона решающую роль сыграли результаты наших с Мушегяном поединков против болгарина Станчо Колева. Я десять раз побеждал Колева на различных соревнованиях, в восьми случаях клал его на лопатки. Но в Софии я его выиграл по баллам, а Мушегян тушировал его. Так от меня уплыл чемпионский титул. Но я вам скажу, это была нечестная победа Мушегяна. Для Колева результат схватки с ним не имел значения, и он решил помочь сопернику из дружественной страны, проиграв чисто. Я знаю, что говорю.
(Версию тех событий Мустафы Дагистанлы подтвердил Юрий Шахмурадов. Он знает об этой истории со слов известного специалиста борьбы Владимира Крутьковского, который в 1960-х работал тренером сборной Дагестана, а в 1958 году возглавлял отдел прикладных видов спорта Спорткомитета СССР. Как рассказал Шахмурадов, на чемпионате мира в Софии главными соперниками сборной СССР в борьбе за первое командное место были турки, и, когда в весе до 62 кг решалась судьба золотой медали, советская делегация через Москву надавили на болгар, чтобы они обеспечили нужный результат в поединке Мушегяна с Колевым, что и было сделано. — Прим. Авт.).
— Обычно спортсмены завершают карьеру, когда начинают проигрывать. Вы же ушли из борьбы после Игр 1960 года в Риме, где, по рассказам очевидцев, выступили с блеском, завоевав вторую золотую олимпийскую медаль. Что вас подтолкнуло к этому шагу?
— Действительно, хоть мне тогда и было 29 лет, но я не ощущал своего возраста, находился в отличной спортивной форме и не испытывал пресыщения от борьбы. Еще один олимпийский цикл я точно бы смог отбороться на своем уровне. Как-то в 1968 году я оказался на сборах турецких борцов, готовившихся к Олимпиаде в Мексике. Мне интересно было проверить себя в поединках с молодыми, и я вышел на ковер. Моим соперником был Махмут Аталай. Я у него тогда выиграл, а он поехал в Мексику и стал там олимпийским чемпионом.
Я жалею, что рано ушел из борьбы, но на этот шаг меня подтолкнули обстоятельства. Мне надо было кормить семью, помогать многочисленным родственникам. Конечно, я получал за свои победы на ковре приличные гонорары, но всё же это были не те деньги, чтобы обеспечить будущее своих детей. Кстати, у меня их семеро — трое сыновей и четыре дочки. Все они получили хорошее образование, все при деле.
В общем, я занялся бизнесом. По совету товарища вложил деньги в приобретение автобусов. Тогда это было перспективное дело. Не каждый мог получить лицензию на деятельность в сфере междугородних пассажирских перевозок, а мне за былые заслуги её дали. Дела у меня шли в гору и к 1970 году достигли своего пика, тогда у меня было 16 собственных комфортабельных автобусов. Я на этом зарабатывал хорошие деньги, хотя, конечно, было немало людей в этом бизнесе, которые имели куда больше автобусов. Они и выжили, когда нас стали теснить стремительно развивавшиеся авиа и железнодорожные пассажирские перевозки, а мне пришлось со временем свернуть свой бизнес.
— Вы еще занимались политикой, были сенатором…
— В 1972 году меня избрали от Самсуна в парламент Турции, через четыре года — еще на один срок. После этого ушел из политики. Не знаю, каким я был сенатором, об этом судить людям, но я старался быть полезным народу и своей стране.
— А тренерская работа вас не прельщала?
— А я работал тренером, возглавлял сборную Турции. Занял эту должность помимо своей воли. Меня вызвали президент Федерации борьбы и министр спорта и предложили принять команду. Это был как приказ, и отказаться я не мог. Вспомнили обо мне в связи с крайне неудачным выступлением турецких вольников на чемпионате мира 1961 года в Японии. Ни одной золотой медали не смогли завоевать наши борцы. А ведь до этого на всех крупных соревнованиях мы были в числе лидеров. Два года я руководил сборной, а потом ушел. Мне трудно было совмещать эту работу с бизнесом, от которого нельзя было отказаться, я ведь взял кредиты и уже вложил их в дело.
— Вы первый раз приехали в Дагестан по приглашению Али Алиева. В 1959 годы вы с ним завоевали золотые медали на чемпионате мира в Тегеране. Там и познакомились?
— Тогда мы впервые пересеклись, а после этого много раз встречались на различных соревнованиях, дружили. В 1992 году я по приглашению Али приехал на турнир его имени, вместе с ним побывал в селении Гонода. Али и раньше постоянно приглашал меня, но было много обстоятельств, которые не позволяли мне это сделать.
— Вы имеете в виду проблемы во взаимоотношениях двух стран?
— Слава Аллаху, что эти проблемы остались в далеком в прошлом. Сегодня люди спокойно могут ездить друг к другу, даже авиасообщение появилось между Махачкалой и Стамбулом. Я давно собирался привезти сыновей в Дагестан, и, наконец-то, моя мечта осуществилась. Теперь я спокоен и надеюсь, что мои дети не будут порывать связей с землей, откуда вышли их предки.
Мурад КАНАЕВ
— Мои предки происходят из селения Гонода Гунибского района, — начал свой рассказ легендарный борец. — Мой дед Мустафа был в хадже в одно время с имамом Шамилем. Вернувшись из паломничества в Гонода, он женился и сразу же отправился в Турцию. Семейная легенда гласит, что имам Шамиль, откликнувшись на просьбу о помощи Турции, которая в то время вела многочисленные войны, обратился с призывом к своим землякам. Многие дагестанцы последовали призыву имама, и в их числе мой дед. Он погиб в одной из арабских стран, воюя за Османскую империю.
К сожалению, я немного знаю о своих дагестанских предках. О них бы мог многое рассказать отец, но он рано умер, в 41 год, когда мне было девять лет. Моего отца звали Мехмет, он скончался от воспаления легких, сильно простудившись во время охоты. Рассказывают, что отец подстрелил тура, и когда с добычей возвращался домой, упал в холодную речку. После этого он прожил девять дней. Матери пришлось одной поднимать шестерых детей. У меня были четыре старшие сестры и младший брат Джамаль. К сожалению, все они уже умерли.
Мы жили в городе Самсун, куда эмигрировал мои дед и бабушка. По приезде в Турцию они взяли фамилию Дагистанлы. (Обычно дагестанцам, эмигрировавшим в мусульманские страны, приходилось брать новые фамилии, соответствовавшие строю местных языков. Часто в новоприобретенных фамилиях эмигрантов, стремившихся сохранить свою самоидентификацию, содержатся названия местности, откуда происходят их предки, или национальность, к которой они принадлежат. — Прим. Авт.).
Сейчас я живу в Стамбуле, но большая часть моей жизни прошла в Самсуне, где я появился на свет 11 марта 1931 года.
— Там и началась ваша карьера борца?
— Не совсем так. Живя в Самсуне, я и не помышлял о спортивной карьере, хотя успешно выступал на соревнованиях по национальной борьбе — каракучак. Борцом стал, когда пошел в армию. Это было в 1951 году. Так получилось, что моя воинская служба проходила в спортзале, где я тренировался под руководством легендарного наставника Яшара Догу, который тогда возглавлял сборную Турции. Пользуясь своим авторитетом и влиянием, он добился у армейского начальства, чтобы мне предоставили возможность заниматься борьбой. Яшар Догу заприметил меня на чемпионате Стамбула — моих первых соревнованиях по вольной борьбе, на которых я представлял турецкую армию. Я тогда совершенно не знал правил, но тем не менее занял первое место. В том же году я стал чемпионом Турции, причем в одном из поединков победил олимпийского чемпиона 1948 года в весе до 57 кг Насуха Акара. Признав мое превосходство, Акар тогда сказал: У этого парня в ближайшие 15 лет никто не сможет выиграть». Он не ошибся, я действительно ни разу не познал горечи поражений, но только моя карьера длилась не 15 лет, а десять.
— Но на чемпионате мира 1958 года в Софии вы были вторым призером.
— Должен сказать, что я участвовал в четырех чемпионатах мира. Когда начиналась моя карьера, эти соревнования проводились раз в два года. Трижды я их выигрывал, а в Софии стал серебряным призером. Чемпионом тогда стал представитель СССР Норик Мушегян. Но я ему не проиграл. Перед схваткой с ним тренер мне сказал, что я буду бороться с итальянцем. Это меня несколько расслабило, я позволил себе выпить холодной воды и решил вздремнуть. Когда проснулся, почувствовал, что свело мышцы руки. Говорят, такое случается, когда выпьешь холодную воду. Но даже в таком состоянии я бы справился с Мушегяном, но он всю схватку бегал от меня по ковру. В итоге — ничья. При определении чемпиона решающую роль сыграли результаты наших с Мушегяном поединков против болгарина Станчо Колева. Я десять раз побеждал Колева на различных соревнованиях, в восьми случаях клал его на лопатки. Но в Софии я его выиграл по баллам, а Мушегян тушировал его. Так от меня уплыл чемпионский титул. Но я вам скажу, это была нечестная победа Мушегяна. Для Колева результат схватки с ним не имел значения, и он решил помочь сопернику из дружественной страны, проиграв чисто. Я знаю, что говорю.
(Версию тех событий Мустафы Дагистанлы подтвердил Юрий Шахмурадов. Он знает об этой истории со слов известного специалиста борьбы Владимира Крутьковского, который в 1960-х работал тренером сборной Дагестана, а в 1958 году возглавлял отдел прикладных видов спорта Спорткомитета СССР. Как рассказал Шахмурадов, на чемпионате мира в Софии главными соперниками сборной СССР в борьбе за первое командное место были турки, и, когда в весе до 62 кг решалась судьба золотой медали, советская делегация через Москву надавили на болгар, чтобы они обеспечили нужный результат в поединке Мушегяна с Колевым, что и было сделано. — Прим. Авт.).
— Обычно спортсмены завершают карьеру, когда начинают проигрывать. Вы же ушли из борьбы после Игр 1960 года в Риме, где, по рассказам очевидцев, выступили с блеском, завоевав вторую золотую олимпийскую медаль. Что вас подтолкнуло к этому шагу?
— Действительно, хоть мне тогда и было 29 лет, но я не ощущал своего возраста, находился в отличной спортивной форме и не испытывал пресыщения от борьбы. Еще один олимпийский цикл я точно бы смог отбороться на своем уровне. Как-то в 1968 году я оказался на сборах турецких борцов, готовившихся к Олимпиаде в Мексике. Мне интересно было проверить себя в поединках с молодыми, и я вышел на ковер. Моим соперником был Махмут Аталай. Я у него тогда выиграл, а он поехал в Мексику и стал там олимпийским чемпионом.
Я жалею, что рано ушел из борьбы, но на этот шаг меня подтолкнули обстоятельства. Мне надо было кормить семью, помогать многочисленным родственникам. Конечно, я получал за свои победы на ковре приличные гонорары, но всё же это были не те деньги, чтобы обеспечить будущее своих детей. Кстати, у меня их семеро — трое сыновей и четыре дочки. Все они получили хорошее образование, все при деле.
В общем, я занялся бизнесом. По совету товарища вложил деньги в приобретение автобусов. Тогда это было перспективное дело. Не каждый мог получить лицензию на деятельность в сфере междугородних пассажирских перевозок, а мне за былые заслуги её дали. Дела у меня шли в гору и к 1970 году достигли своего пика, тогда у меня было 16 собственных комфортабельных автобусов. Я на этом зарабатывал хорошие деньги, хотя, конечно, было немало людей в этом бизнесе, которые имели куда больше автобусов. Они и выжили, когда нас стали теснить стремительно развивавшиеся авиа и железнодорожные пассажирские перевозки, а мне пришлось со временем свернуть свой бизнес.
— Вы еще занимались политикой, были сенатором…
— В 1972 году меня избрали от Самсуна в парламент Турции, через четыре года — еще на один срок. После этого ушел из политики. Не знаю, каким я был сенатором, об этом судить людям, но я старался быть полезным народу и своей стране.
— А тренерская работа вас не прельщала?
— А я работал тренером, возглавлял сборную Турции. Занял эту должность помимо своей воли. Меня вызвали президент Федерации борьбы и министр спорта и предложили принять команду. Это был как приказ, и отказаться я не мог. Вспомнили обо мне в связи с крайне неудачным выступлением турецких вольников на чемпионате мира 1961 года в Японии. Ни одной золотой медали не смогли завоевать наши борцы. А ведь до этого на всех крупных соревнованиях мы были в числе лидеров. Два года я руководил сборной, а потом ушел. Мне трудно было совмещать эту работу с бизнесом, от которого нельзя было отказаться, я ведь взял кредиты и уже вложил их в дело.
— Вы первый раз приехали в Дагестан по приглашению Али Алиева. В 1959 годы вы с ним завоевали золотые медали на чемпионате мира в Тегеране. Там и познакомились?
— Тогда мы впервые пересеклись, а после этого много раз встречались на различных соревнованиях, дружили. В 1992 году я по приглашению Али приехал на турнир его имени, вместе с ним побывал в селении Гонода. Али и раньше постоянно приглашал меня, но было много обстоятельств, которые не позволяли мне это сделать.
— Вы имеете в виду проблемы во взаимоотношениях двух стран?
— Слава Аллаху, что эти проблемы остались в далеком в прошлом. Сегодня люди спокойно могут ездить друг к другу, даже авиасообщение появилось между Махачкалой и Стамбулом. Я давно собирался привезти сыновей в Дагестан, и, наконец-то, моя мечта осуществилась. Теперь я спокоен и надеюсь, что мои дети не будут порывать связей с землей, откуда вышли их предки.
Мурад КАНАЕВ
↑ К началу страницы ↑ Полная версия